Ознакомительная версия.
Внутри здания слышался шум: кто-то бежал по коридору, выглядывая в окно. Эти глаза сверкали в темноте ненавистью и предвкушением, они смотрели на Вилену, как на подарок судьбы. Улыбка, приправленная усмешкой, презрением, надменностью и нетерпением, не покидала его губ. Не нужно было даже гадать, кому она принадлежала. И все же глубоко в душе девушки появился странный, неожиданный для нее трепет.
Когда этот человек показался в дверном проеме, сердце замерло. Он был таким же, как раньше: скрытным, напуганным и серьезным. Все это отражалось не на его лице, но в его сущности. В той энергии, которая наполняла каждый дюйм его тела.
– Ты ждал меня? – равнодушно спросила Вилена, пока ее разум просчитывал дальнейшие действия.
– Я удивлен, что тебя не было так долго, – парень спустился по ступеням, но остановился на расстоянии десятка метров. Из-за этого говорить приходилось чуть громче обычного. – Я думал, ты тут же прибежишь к нам, плача о том, как это было ужасно – жить с убийцей.
– Странно, почему же никто не сбежал от тебя? Для тебя это, видимо, полностью оправдано, да, Паш? Тебе, как и Адаму, неведома ни справедливость, ни сочувствие, ни прощение.
– Привет, Вилена, – голос бесцеремонно прервал чужой разговор.
Вилена обернулась к его источнику: девушка лет двадцати пяти смотрела на нее своими большими светлыми глазами, бросавшими неощутимые блики света и тепла. Ее локоны спадали на покатые плечи, представляя миру ту хрупкость, которую желали. Во взгляде этой девушки таился интерес и предвкушение, но Вилена не узнавала ее. Единственное, что виделось отчетливо, – это энергия, кипевшая внутри, словно раскаленный металл в печи. Она казалась опасной и непоколебимой, яростной и настолько сильной, что не считала необходимым хоть как-то демонстрировать свою мощь. Все живое вокруг и так чувствовало, что не стоит приближаться.
– Ты кто? – Вилена не сводила глаз с незнакомки.
– Это Юнна, моя наставница.
– А знаешь ли ты, что у твоей наставницы есть небольшой секрет, эквивалентный взрыву атомной бомбы?
Паша нахмурился: та Вилена, которую он помнил, никогда бы не определила силу противника, лишь взглянув на него. Это немного насторожило парня.
– Зачем ты пришла сюда? Уж не нас обсуждать.
– Разве ты не сказал, что ждал, когда же я появлюсь?
– О да, я ждал. Но это было до того, как я залез в твои мысли. Я знаю все, что о чем ты думала последние несколько месяцев. Эта мерзость…
– Да, ты прав, любовь – это действительно мерзость, ведь она заставила тебя так смотреть на эту… Как там тебя зовут?
Юнна смерила Вилену сильным взглядом, не давая той ни на миг усомниться в чужом превосходстве.
– И что вы сделаете теперь? Раз пришла я сюда не плакать, рассказывая как мне было плохо и страшно рядом с Владимиром, описывая вам, что он со мной вытворял и прочее? Тоже планируете меня убить? За что? За то, что помешала этому ублюдку Адаму сделать это первым?
В глазах Паши на сотую долю секунды мелькнула тень недоверия. На его лбу появилась морщинка отвращения, а уголки губ медленно поползли вниз. Это было практически незаметным. Но даже ребенок смог бы почувствовать разницу.
– Тебе не сбить нас с толку, Вилена, – грозно парировала Юнна, делая несколько шагов вперед.
– Ох, да что вы, я даже не собиралась. Хотите, верьте, хотите, нет, это ваши проблемы. Я здесь только затем, чтобы показать, каким дерьмом был его папаша, и все. И знаете что? Я ничуть не соболезную тем, кто горевал о его потере. Я искренне рада, что этот урод сдох, не успев уничтожить кого-то еще, – Вилена одарила присутствующих (в их число медленно просочились еще несколько приближенных Юнны) стойким, немного заигрывающим взглядом.
– Тебе мало того, что мы не стали трогать тебя, так ты приперлась, чтобы самой напороться на неприятности?! – Паша сорвался с места, совершенно не контролируя ни свои эмоции, ни свои силы. Черная невидимая обычному человеку дыра возникла вокруг его тела, засасывая в себя энергию, исходившую от Вилены.
– Ты думаешь, я боюсь смерти? Да ты понятия не имеешь, что значит бояться. Гораздо страшнее существовать, всю свою жизнь обвиняя себя в грехах, которые не можешь исправить. Вы убили не того человека. Чертовы придурки, вы даже не знаете, что сделали!
– Я прекрасно знала, кем был Владимир! Не вздумай его защищать! – Юнна наступала с другого бока, устремляя сжиженный поток ядовитого газа, расщепляющего энергию прямо внутри Вилены. Этот газ оставлял привкус гнилого мяса и копоти.
Вилена закашлялась, пятясь назад, но не пыталась сбежать, а лишь сдерживала собственные силы. Она отчаянно хотела пролить свет на все, что случилось.
– Он помог мне, когда моя жизнь висела на волоске. Когда твой отец хотел убить меня! Ты не видел его взгляд, – Вилена нервно засмеялась, капельки крови капали изо рта, – как он горел желанием разобраться со мной за то, что я сделала, будучи ребенком! Я даже не помню, как убила твою маму! Я не помню всего этого! Я не знаю, как лишила Ясмин зрения, а она подчинилась и взорвала саму себя у всех на виду только ради того, чтобы я испытала ужас! Адам вертел всеми вами, придумывая правила игры, в которой хотел остаться единственным победителем. Подарил тебе свои способности лишь ради самого себя, ради своего самолюбия и эгоизма. Ему было наплевать, что случится с тобой после этого. Скольких людей он погубил… сколько детей погибло, так и не появившись на свет, потому что твой чокнутый папаша хотел испытать собственные способности. Он позволил Владимиру покалечить тебя во время нашей псевдосхватки, разглагольствовал о том, как повесит на твои уши очередную порцию «лапши», искалечит твою и без того дерьмовую жизнь! Давай же, сделай то, что умеешь лучше всего на свете. Залезь в мою голову и посмотри сам. Только не обвиняй меня потом, что заставила тебя посмотреть на своего дорогого папочку без розовых очков.
В следующее мгновение Вилена провалилась в забытье. Ее сознание билось в густой липкой темноте, пока не выбралось на крошечный островок памяти, окруженный бесконечной пустотой и холодом. Это был парадный зал. Тот самый, в котором Вилене посчастливилось остаться в живых. Здесь было множество вещей, расставленных в художественном беспорядке, расшитых золотыми и серебряными нитями, с яркими камнями и блеском драгоценностей в каждом уголке. В воздухе витал запах горевших свечей, расставленных в углах комнаты на резных тумбах. Изысканный ковер устилал пол, заглушая каждый человеческий шаг мягкостью и невесомостью.
Ознакомительная версия.
